Зеленые человечки подбили меня принести это сюда, но я почти не сопротивлялась =)

[alwaysangry]

Название: Purple Glints
Автор: анонимное исполнение на фесте
Переводчик: Скрытный Гость
Бета: fenomeno recurrente
Оригинал: avengerkink.livejournal.com/4305.html?thread=30...
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: анст, юст и прочий оос
Пэйринг: Бэннер/Бартон
Написано на заявку:

спойлер

Юный Брюс Брюс Бэннер попал в цирк и там на заднем дворе подцепил элегантного циркача.
Несколько десятилетий спустя он попадает в спальню Клинта Бартона, узнает висящий в гардеробе костюм, и понимает, что у него есть шансы снова замутить с Клинтом.
Примечание автора: В тексте присутствуют небольшие спойлеры, но ничего важного. Кроме того, учитывая, чем закончился фильм, я понятия не имею, как оно все согласуется с каноном. Сожалею, что не вышло что-то более непристойное… если кто-то захочет дописать сюда рейтинга – я не возражаю.
Примечание переводчика: переведено в рамках месячника «Все любят Клинта Бартона», и мы почти что довели его и себя
Дисклеймер: не мое, не имею, не претендую

Его внимание привлек пурпурный отблеск. Лучи закатного солнца освещали гардероб, и Брюс просто не смог удержаться. Всего лишь раз подозрительно оглянуться, и вот он уже в комнате Клинта, открывает его шкаф. Если бы сейчас кто-то спросил его, зачем он это делает, он бы не смог объяснить. Во всяком случае, никаких конкретных планов или хотя бы проделок, за которые хотелось бы расквитаться, он припомнить не мог.

Черт побери, Клинт его практически не замечал. Возможно, Брюс сам был виноват в этом – он большую часть времени торчал в лаборатории с Тони, но он просто не знал, чем еще себя занять. Он все еще помнил страх и настороженность в глазах остальных после схватки с Локи. И хотя Клинт и не избегал его после того боя, общаться он с ним тоже не хотел.

За последние несколько месяцев, пока их снова и снова собирали защищать город, Брюс так и не смог перестать обращать внимание на Хоукая. Те ехидные комментарии, которыми он сверху руководил битвой. Улыбку в тот момент, когда Халк подбрасывал его в воздух. Грациозность, воплощенную в каждом натяжении тетивы. В итоге, когда Старк преуспел в своих попытках заставить их всех вселиться в свою башню, Брюс понял, что он обречен. Клинт просто излучал уверенность, и Брюс ничего не мог с собой поделать – ему нравилось то, что он терял лучника из виду только для того, чтобы внезапно обнаружить, что тот по-прежнему находится с ним в одной комнате (что тут скажешь, ему всегда нравились ниндзя). Перечень его достоинств можно было бы и продолжить, но все это не имело значения. Несмотря на то, что Брюс уже не мог обернуться, не обнаружив Клинта за спиной, они не разговаривали. Это сводило его с ума.

И не то чтобы Брюс пользовался любой представившейся возможностью заглянуть в комнату Клинта в надежде застукать того только что вышедшим из душа и одетым в одно полотенце. Это было бы уж слишком нелепо.

Но, с другой стороны, благодаря этому он пробрался в комнату стрелка и обнаружил пурпурный отблеск в его шкафу.

Костюм, скорее всего, не подошел бы Клинту, он явно был рассчитан на более стройную фигуру, и оставался как реликвия молодости. Бледно-пурпурное трико, вышитое блестками и лоскутками блестящей пурпурной ткани. Шов на рукаве разошелся, и из него свисала нитка. Из-под вязаного пурпурного пояса просматривалось пятно.

Брюс отлично помнил, каким этот костюм был ярким, как притягивали внимание лиловые переливы, помнил звучащий в его ушах смех, и как его тянули за руку («Давай уже, мой выход скоро. Ох, дааа. Нет, подожди, сюда – тут никто не ходит», смешки и быстрые поцелуи, неловкость и руки, сжимающие плечи, и собственное колено, вжимающееся между ног молодого циркача). Все это было до того, как Брюс научился бояться себя, до того, как он познал боль, которую приносит гордыня.

У него так и не нашлось времени узнать имя того паренька. Брюс ласкал его, пока у юноши (пока у Клинта?) не ослабли колени, и он, задыхаясь, не откинулся на ящики у себя за спиной. Потом был смех, и толчки, и больше ничего не имело значения, потому что его собственный оргазм приближался, так что в итоге он просто сполз вниз по ящикам, с идиотской улыбкой на лице. Паника, когда юноша (Клинт) обнаружил пятно («Заткнись, хватит смеяться», огромные глаза наполнены страхом, «Мне пора, там будут прожекторы и…», руки изо всех сил оттирают пятно, и нескончаемый смех. «Хватит! Ты не понимаешь». Неловкое молчание, и «Я… ох, думаешь, поможет? Он пурпурный», «Пурпурный? И это все, что ты… нет, я хотел сказать, спасибо. Я… да, твой шарф вполне… спасибо… о боже, мне пора. Помогло? Должно было, и…» И поцелуй, и он застыл, оперевшись на ящик). Он пропустил шоу, а цирк уехал, перебравшись в другой город. Друзья поддразнивали его за то, что он пропустил гвоздь программы, но его это не волновало.

Он больше так никогда не поступал. Случайные связи были не в его вкусе.

Его пальцы вцепились в пояс, и он рефлекторно прижал руки к груди.

– Ты чего лапаешь мои вещи? – мрачно спросил стоящий в дверях Клинт.

– А ведь это не пояс, - сдавленным голосом ответил Брюс, – это шарф. – Он наполовину затерялся в собственных воспоминаниях и покраснел, и никак не решался обернуться.

– И что не так? – поинтересовался Клинт, придвигаясь ближе, – что ты тут делаешь?

Гнева в голосе Клинта не было, уж в этом Брюс прекрасно разбирался. Как ни странно, он никак не мог себе представить испугавшегося Клинта. Если уж он не боялся Халка, то чем мог его напугать Брюс?

– Ты там оглох, что ли? Ничего не вижу, ничего не слышу? – Клинт стоял прямо у него за спиной, и Брюс определенно должен был обернуться и ответить ему, но он пребывал в растерянности.

А ведь он был влюблен в этого мальчишку по уши. Он хотел его еще добрый месяц после того, как цирк съехал. Даже подумывал, а не отправиться ли вслед за ним, использовав шарф в качестве оправдания. А теперь мальчик вырос и стал Клинтом. Человеком, который, не прилагая к тому никаких усилий, вытеснил из головы Брюса все прочие мысли? Человеком, который сам того не ведая, подчинил себе каждую минуту его жизни?

Брюс попытался заговорить и поперхнулся, закашлявшись и покраснев, когда Клинт схватил его за руку и развернул к себе. – Я, эмм, хотел сказать, что потом пропустил твое представление, – лицо Брюса горело от стыда и гнева, пока он пытался хоть что-то объяснить. – Пока я пришел в себя и нашел друзей, ты уже закончил шоу и исчез.

Клинт промолчал, его лицо ничего не выражало, но сжавшаяся рука выдавала его. На этом месте определенно будет синяк.

– Я… ты… это было, я даже не знаю, что сказать, – в итоге выдавил Брюс. То, что когда-то у них с Клинтом была небольшая интрижка, не означало ничего. В том, что его застукали в комнате лучника, роющегося в его шкафу, тоже ничего хорошего не было.

– Ты… – еле слышно прошептал Клинт, – как тебе это удается?

Брюс нахмурился, постепенно успокаиваясь. Переполнявшие его гнев, стыд и страх схлынули, оставив его смущенным и растерянным.

Клинт засмеялся, и Брюс содрогнулся от этого глухого прерывистого звука. – Брюс, каждый раз, когда мне удается отгородиться стеной, ты легко и непринужденно ее сносишь, - и пока Клинт говорил, перед глазами Брюса стоял ужас в глазах паренька, обнаружившего пятно на своем костюме (расширившиеся глаза, бледность, он задыхается). Воспоминания молодости сменялись живыми красками настоящего. - Я следую за тобой как тень, пытаясь застать тебя в те моменты, когда ты чувствуешь себя непринужденно; когда напряжение оставляет тебя, и когда шутки Тони невольно заставляют тебя рассмеяться. – Клинт горбится, его голос грубеет, и мысли Брюса возвращаются к тому ощущению уверенности в себе, которое, как ему казалось, излучал Клинт. На задании не было места сомнениям. Но здесь, дома? Казалось, что Клинт застрял на границе между домом и полем битвы.

– Не припоминаю, чтобы хоть раз видел, как ты расслабляешься, – задумчиво произнес Брюс, пока кусочки головоломки наконец-то складывались в его голове в единую картину. Он не был таким самовлюбленным, как Старк, хотя Тони наверняка бы сказал, что он просто не так уж крут.

Клинт замолчал, прервавшись на середине монолога, плавно переходящего в тираду. – Я… ты меня вообще слушаешь?

– Вроде того, – ответил Брюс, – в смысле, да, слушал, и в то же время размышлял.

– Размышлял? – с едва заметной ехидцей поинтересовался Клинт. Брюсу показалось, что он уже начал успокаиваться.

– Да, признаю, что думаю не так громко, как Старк, но со мной это все-таки случается, – усмехнулся Брюс. Тот же самый иррациональный импульс, который бросил его в погоню за пурпурными отблесками, сейчас заставил его спросить: – Как насчет ужина? Сегодня, пока какие-нибудь злодеи не воспользовались шансом порушить все наши планы.

Его усмешка оказалась настолько заразительной, что Клинт согнулся пополам от хохота, держась за живот и пытаясь отдышаться. Брюс изумленно вскинул бровь, боль и ярость наполнили его сердце. – Полагаю, свой ответ я получил. Если не возражаешь, я пойду.

Он не успел даже развернуться к двери, когда Клинт наконец отдышался. – Ты ведь понимаешь, что я больше не занимаюсь этим по темным закоулкам? Я уже не дешевка, – Клинт ухмыльнулся, – как думаешь, переживешь?

Боль и гнев исчезли еще быстрее, чем появились. – А ты понимаешь, что я теперь куда как ревнивее, и не позволю тебе так просто удрать? – пауза – ну, разве что, весь город окажется под угрозой. Никак не меньше.

Клинт улыбнулся. – А если кто-то решит ограбить банк?

Брюс вернул ему улыбку. – С этим справится и Старк.